Порою близкие, ушедшие навеки,
С тоской из темноты глядят в мои глаза.
Чтобы побыть наедине, закрою веки,
Застыну, будто предо мною образа.
Их мысль звучит во мне и эхом отдается.
Без страха и сомненьям сонным вопреки,
С родными душами общаться удается,
Что Хрон укрыл в тумане временной реки.
Все недосказанное прежде вдруг всплывает,
О чем не смел спросить, и не успел сказать.
Теперь никто и ничего не укрывает,
И нет намерений, молчаньем отказать.
А иногда мы просто близких вспоминаем,
Переживанья в своем сердце воскресив.
В воображении друг друга обнимаем,
В повозке памяти всю жизнь исколесив.
Родные души иногда ко мне приходят,
Во сне и наяву беседуют со мной.
Потом их голоса по закоулкам бродят,
Тревожа своим эхом разума покой.
С тоской из темноты глядят в мои глаза.
Чтобы побыть наедине, закрою веки,
Застыну, будто предо мною образа.
Их мысль звучит во мне и эхом отдается.
Без страха и сомненьям сонным вопреки,
С родными душами общаться удается,
Что Хрон укрыл в тумане временной реки.
Все недосказанное прежде вдруг всплывает,
О чем не смел спросить, и не успел сказать.
Теперь никто и ничего не укрывает,
И нет намерений, молчаньем отказать.
А иногда мы просто близких вспоминаем,
Переживанья в своем сердце воскресив.
В воображении друг друга обнимаем,
В повозке памяти всю жизнь исколесив.
Родные души иногда ко мне приходят,
Во сне и наяву беседуют со мной.
Потом их голоса по закоулкам бродят,
Тревожа своим эхом разума покой.